Бессознательное и его роль в жизни человека. Конспект лекций по философии. Похожие диссертации на Элементы бессознательного в правовой реальности России

Личность, будучи сознательным субъектом, осознает не только окружающую его среду, но и себя самое в процессе взаимоотношения с окружающим, в частности с людьми. Высшая форма проявления сознания личности – это ее нравственное сознание, которым она руководствуется в своей личной и общественной деятельности. Однако, помимо сознания, нами движут и бессознательные побуждения, наряду с понятием сознательное существует и противоположное понятие – бессознательное.

Бессознательное и его роль в жизни человека и общества в трактовке З.Фрейда. Структура души по Фрейду.
Бессознательное в трактовке К.Юнга.
Заключение
Список литературы

Работа содержит 1 файл

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТОРГОВО- ЭКОНОМИЧЕСКИЙ

УНИВЕРСИТЕТ

КЕМЕРОВСКИЙ ИНСТИТУТ (ФИЛИАЛ)

Кафедра философии и социологии

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

По дисциплине «Философия»

Тема № 14

Выполнил:

Проверил:

Кемерово 2010

План:

Бессознательное и его роль в жизни человека и общества в трактовке З.Фрейда. Структура души по Фрейду.
Бессознательное в трактовке К.Юнга.
Заключение
Список литературы

Бессознательное и его роль в жизни человека и общества в трактовке З.Фрейда. Структура души по Фрейду.

Бессознательное играет важную роль в жизни человека. Привычки человека, его навыки и умения несут в себе бессознательную основу.

В качестве прилагательного термин «бессознательное» относится к психическому содержанию, недоступному в данный момент осознанию, что можно видеть на примерах ошибочных действий, сновидений, бессвязных мыслей и умозаключений. Психика всегда активна, она выполняет множество функций и во время бодрствования, и во время сна, но лишь незначительная часть психической деятельности в каждый отдельный момент сознательна.

В качестве существительного термин «бессознательное» означает одну из динамических систем, описанных З. Фрейдом – основоположником учения о бессознательном.

В широком смысле бессознательное представляет собой совокупность психических процессов, операций и состояний, не представленных в сознании субъекта, процессов, в отношении которых отсутствует субъективный контроль. Бессознательным считается всё, что не становится для индивида предметом действий по осознанию.

Бессознательное образует низший уровень психики. Бессознательное - это совокупность психических процессов, актов и состояний, обусловленных воздействиями, во влиянии которых человек не дает себе отчета. Являясь психическим (поскольку понятие психики шире, чем понятие “сознание”, “сознательное”), бессознательное представляет собой такую форму отражения действительности, при которой утрачивается полнота ориентировки во времени и месте действия, нарушается речевое регулирование поведения. В бессознательном, в отличие от сознания, невозможен целенаправленный контроль за совершаемыми действиями, невозможна и оценка их результата.

Чтобы понять содержание бессознательного, необходимо познакомиться с теорией влечений Зигмунда Фрейда. (Фрейд, Зигмунд (1856 - 1939) - венский профессор психиатрии, знаменитый ученый, автор нового психологического учения о бессознательном (психоанализ). Среди психологов XX века доктору Зигмунду Фрейду принадлежит особое место. Психологические и социологические взгляды Фрейда оказали значительное влияние на искусство, социологию, этнографию, психологию и психиатрию первой половины ХХ в. Впервые Фрейд заговорил о психоанализе в 1896 году, а в 1897 он начал проводить систематические самонаблюдения, которые фиксировал в дневниках до конца жизни.) Влечение обозначает, по Фрейду, не особое движение, а внутреннюю самовпечатляемость, при которой невозможно уйти от себя и постольку, поскольку эта самовпечатляемость эффективна, неизбежно создается состояние тяжести и нагрузки на наш внутренний мир. 1

Психическая деятельность приводится в движение внешними и внутренними раздражениями организма. Внутренние раздражения имеют соматический (телесный) источник, т.е. рождаются в организме. И вот психические представительства этих внутренних соматических раздражений Фрейд называет влечениями. Все влечения Фрейд разделяет по их цели и по их соматическому источнику на две группы:

сексуальные влечения, цель которых – продолжение рода;
личные влечения, или влечения “я”, их цель – самосохранение индивида.

Сексуальное влечение, или, как называет его Фрейд, либидо, присуще ребенку с самого начала его жизни, оно рождается вместе с его телом и ведет непрерывную, только иногда ослабевающую, но никогда не угасающую вовсе жизнь в организме и психике.

Содержание бессознательного можно выразить в следующей резюмирующей формуле: в мир бессознательного входит все то, что мог бы сделать организм, если бы он был предоставлен чистому принципу наслаждения, если бы он не был связан принципом реальности и культурой. Сюда входит все, что он откровенно желал и ярко представлял себе в ранний инфантильный период жизни, когда давление реальности и культуры было еще слабо и когда человек был более свободен в проявлении своего исконного, органического самодовления.

Но немного позже вместо прежнего деления влечений на сексуальные и влечения “я” появилось новое деление:

1) сексуальное влечение, или эрос;

2) влечение к смерти.

Вторая группа – инстинкты Смерти – лежит в основе всех проявлений агрессивности, жестокости, убийств и самоубийств. Правда существует мнение, что Фрейд создал теорию об этих инстинктах под влиянием смерти его дочери и страхом за своих двоих сыновей, находящихся в то время на фронте. Вероятно, поэтому это наиболее и наименее рассматриваемый в современной психологии вопрос.

Влечение “я” и, прежде всего, инстинкт самосохранения отошли к сексуальным влечениям, понятия которых, таким образом, чрезвычайно расширилось, охватив оба члена прежнего деления. К инстинкту самосохранения относятся следующие подинстинкты: питание, рост, дыхание, движения, то есть те необходимые жизненные функции, которые делают любой организм живым. Изначально эти факторы были очень важны, но в связи с развитием разума человека (Я) эти факторы как жизненно необходимые утратили свое былое значение. Это произошло потому, что у человека появились приспособления для добывания пищи, он стал использовать пищу не только для того, чтобы утолить голод, но и для удовлетворения свойственной только человеку алчности. Со временем пища стала доставаться ему все легче и легче, и на ее добычу он стал тратить все меньше и меньше времени. Человек стал строить для себя жилища и другие приспособления и по максимуму обезопасил себе жизнь. Таким образом, инстинкт самосохранения утратил свою значимость, и на первое место вышел инстинкт размножения, или, как называет его Фрейд, либидо.

Под эросом Фрейд понимает влечение к органической жизни, к сохранению и развитию ее, во что бы то ни стало – в форме ли продолжения рода или сохранения индивида. Задачей влечения к смерти является возврат всех живых организмов в безжизненное состояние неорганической, мертвой материи, стремление прочь от беспокойства жизни и эроса. 2

А также характерно динамическое понимание бессознательного как вытесненного. Вытесненное, состоявшее, главным образом из сексуальных влечений, враждебно сознательному “Я”. В своей книге “Я и Оно” Фрейд предлагает всю эту область психики, не совпадающую с “Я”, называть “Оно”. 3 "Оно" - глубинный слой бессознательных влечений, психическая "самость", основа деятельного индивида, которая руководствуется только "принципом удовольствия" безотносительно к социальной реальности, а порой и вопреки ей.

“Оно” - это та внутренняя темная стихия вожделений и влечений, которую иногда так остро ощущает человек и которая противостоит его разумным доводам и доброй воле.

"Я" (Ego) - сфера сознательного, посредник между "Оно" и внешним миром, в том числе природными и социальными институтами, соизмеряющий деятельность "Оно" с "принципом реальности", целесообразностью и внешнеполагаемой необходимостью. “Оно” – это страсти, “Я” – это разум и рассудительность. В “Оно” нераздельно властвует принцип наслаждения; “Я” – носитель принципа реальности. Наконец, “Оно” – бессознательно. 4

До сих пор, говоря о бессознательном, Фрейд имел дело только с “Оно”: ведь вытесненные влечения принадлежали именно ему. Поэтому все бессознательное представлялось чем-то низшим, темным, аморальным. Все же высшее, моральное, разумное совпадало с сознанием. Этот взгляд неверен. Бессознательное не только “Оно”. И в “Я”, и притом в его высшей сфере, есть область бессознательного. Бессознателен исходящий из “Я” процесс вытеснения, бессознательна совершающаяся в интересах “Я” работа вытеснения. Таким образом, значительная область “Я” также оказывается бессознательной. На этой области и сосредотачивает свое внимание Фрейд. Она оказывается гораздо шире, глубже и существеннее, чем казалась вначале.

Высшую бессознательную область в “Я” Фрейд называет “Идеал – Я”. 5 "Идеал - Я" (Super - Ego) - внутриличностная совесть, своего рода цензура, критическая инстанция, которая возникает как посредник между "Оно" и "Я" в силу неразрешимости конфликта между ними, неспособности "Я" обуздать бессознательные порывы и подчинить их требованиям "принципа реальности".

“Идеал – Я” - это прежде всего тот цензор, веления которого выполняются вытеснением. Затем он обнаруживает себя в целом ряде других, очень важных явлений личной и культурной жизни. Оно проявляется в безотчетном чувстве вины, которая тяготеет над душою некоторых людей. Сознание не признает этой вины, борется с чувством виновности, но не может его преодолеть. Далее, к проявлениям “Идеал – Я” относится так называемое “внезапное пробуждение совести”, случаи проявления человеком необычайной к себе самому строгости, презрения к себе, меланхолии и пр. Во всех этих явлениях сознательное “Я” принуждено подчиняться силе, действующей из глубины бессознательного, но в то же время моральной.

Пытаясь проникнуть в механизмы работы человеческой психики, Фрейд исходит из того, что глубинный, природный ее слой ("Оно") функционирует по произвольно выбранной программе получения наибольшего удовольствия. Но поскольку в удовлетворении своих страстей индивид сталкивается с внешней реальностью, которая противостоит "Оно", в нем выделяется "Я", стремящееся обуздать бессознательные влечения и направить их в русло социально одобренного поведения. "Оно" исподволь, но властно диктует свои условия "Я".

Как покорный слуга бессознательных влечений, "Я" пытается сохранить свое доброе согласие с "Оно" и внешним миром. Это ему не всегда удается, поэтому в нем самом образуется новая инстанция "Идеал - Я", которая царит над "Я" как совесть или бессознательное чувство вины. "Идеал - Я" как бы является высшим существом в человеке, отражающим заповеди, социальные запреты, власть родителей и авторитетов. По своему положению и функциям в психике человека "Идеал - Я" призвано осуществлять сублимацию бессознательных влечений и в этом смысле как бы солидаризируется с "Я". Но по своему содержанию "Идеал - Я" ближе к "Оно" и даже противостоит "Я", как поверенный внутреннего мира "Оно", что может привести к конфликтной ситуации, ведущей к нарушениям в психике человека. Таким образом, фрейдовское "Я" предстает в виде "несчастного создания", которое, подобно локатору, вынуждено поворачиваться то в одну, то в другую сторону, чтобы оказаться в дружеском согласии как с "Оно", так и со "Идеал - Я".

Хотя Фрейд признавал "наследственность" и "природность" бессознательного, вряд ли правильно утверждать, что он абсолютизирует силу и власть бессознательного и всецело исходит из необузданных влечений человека. Задача психоанализа, в том виде, как ее сформулировал Фрейд, заключается в том, чтобы бессознательный материал человеческой психики перевести в область сознания и подчинить его своим целям. В этом смысле Фрейд был оптимистом, так как верил в способность осознания бессознательного, что наиболее рельефно было им выражено в формуле: "Там где было "Оно", должно быть "Я"". Вся его аналитическая деятельность была направлена на то, чтобы по мере раскрытия природы бессознательного человек мог овладеть своими страстями и сознательно управлять ими в реальной жизни.

Зигмунд Фрейд (1856-1939) «Я и оно», «Тотем и табу», «Будущность одной иллюзии», «Художник и фантазирование»,

Родоначальник психоанализа.

Отправнымпунктом философских построений является психика человека,

Структура психики человека по Фрейду состоит из: сверх «я»; я; оно,

«я» - это сфера сознания

«Сверх «я»»- сфера над сознанием

«Оно» - сфера подсознания (состоит из неприемлемого для общества - сексуальные и агрессивные импульсы).

Сознание является естественным продуктом эволюции человека

Инцест- половые связи между родственниками (в результате сексуал. инстинкту). Инцест стал угрожать самому существованию человека, он был запрещен.

Этот запрет великое событие, с которого началась культура. От него многое берет начало: социальная организация, нравственные ограничения и религия. Сверх «я» появившись, вытесняет из сознания все то, что социально неприемлемо.

«оно»- вытесненные агрессивные и сексуальные импульсы.

творчество - это сублимация инстинктов на социально одобряемые действия.

1) Отправной точкой общества является возникновение первого табу (запрет инцеста)
2) Общество зиждется на 2 основах: необходимость труда, силе любви- решающие и принимает форму «социальных чувств». «Социальными чувствами - чувства направлены на другое лицо и не делают его при этом сексуальным объектом»
3) История развития общества идентична становлению человека:

Личностные изменения Социальные изменения

1ая стадияНарциссизмаАнимизма
2ая стадияЗависимости от родителейРелигиозная стадия
3ья стадияЗрелостиНаучная стадия
4) Амбивалентность (двойственность) культуры. - культура имеет позитивное значение, она человека облагораживает. - культура отрешает человека от его естественной природы.
5) у чел. нет выбора между добром и злом, есть выбор между вредом по отношению к себе или к другому.
6) иначе видит смысл жизни человека - пройти с мин. потерями «между сциллой «оно» и харибдой «сверх я»».
7) Новая оценка эроса (сексуал. инстинкт) и тонатоса (инстинкт смерти): по принципу сублимированы они или нет: если сублимированы, то знак +, если нет, то знак -.

Культура основывает на сублимации эроса.

Сущность религии.

религия амбивалентна:

- она представляет собой негативное явление, ибо «религия есть ни что иное, как форма коллективного невроза»
- религия играет в обществе позитивную роль, ибо сдерживает человеческие страсти

Перспектива религии: теоретически может со временем исчезнуть (это произойдет, если все люди будут добровольно выполнять табу, но практически такое событие маловероятно)

Уровень развития культуры в обществе зависит от степени давления «сверх я»:

чем сильнее такое давление, тем выше культура, но такая зависимость действует до «пороговой величины», давление приводит к ее деградации (ибо личность начинает разрушаться).

Основоположником психоаналитики явл-ся З.Фрейд. По его мнению, человеческие поведения управляются бессознательными силами. Фрейд не был открывателем бессознательного человеческой психики. Он сам указывал на Канта, Гегеля, Платона. Но он эмпирически на опыте продемонстрировал реальность бессоз-ого, а до него оно было только философской идеей. Он утверждал, что явления в сознание не совпадают с теми бессознательными процессами, которые за ними скрываются. В отличие от Канта, Фрейд не считал, бессознательного принципиально не доступным. По его мнение процесс узнавания происходит тогда, когда человек выражает содержание бессознательного в словах. Пациент свободно излагает свои мысли, без вмешательства психоаналитика. Далее врач оценивает результат, рассматривая все детали, связи между мыслями. Этот метод называется- метод свободных ассоциаций. Кроме того, он рассматривает оговорки, ошибочные действия и сновидения.

Фрейд считал, что психика человека состоит из трех слоев - сознательного (сверх-Я Super-ego), предсознательного (Я-Ego) и бессознательного (оно-Id), в которых и располагаются основные структуры личности. «Оно»- бессознательное (глубинные инстинктивные, в основном сексуальные и агрессивные побуждения), играет главную роль, определяющую поведение и состояние человека. В «Оно» содержатся врожденные бессознательные инстинкты, которые стремятся к своему удовлетворению. Фрейд считал, что существует два основных врожденных бессознательных инстинкта- сексуальный инстинкт и инстинкт агрессии.

Id- бессознательное в личности. Ego посредине между ид и реальностью. Эго контролирует требования инстинкта. Решает удовлетворить тот или иной инстинкт или отложить его, или же подавлять полностью.Супер-Эго контролирует деятельность Эго в соответствии нормами и ценностями, которые стали частью психики в процессе воспитания. Существенно ограничивает автономию Эго. Т.О Эго должен ориентироваться и на Ид и на супер-Эго. Из-за этого возникают конфликты.

Любая деятельность человека направлена на уменьшение напряженности. Фрейд имел естественное научное образование. Поэтому свою теорию он строит как физическую. По его мнению, инстинкт имеет свою энергию, которая называется - либидо. Либидо в соответствии с законами физики - величина постоянная. Наполнение энергией одного участка психической системы, сопровождается отнятием энергии с др. участка. В процессе развития индивида, энергия концентрируется в различных телесных зонах.

Фрейд уделял большое внимание к сексуальному инстинкту. Он выделял 5 стадий сексуального развития. 1. Оральная фаза. 2. Анальная фаза. 3. Фалитическая фаза. 4. Латентная фаза. 5. Генитальная фаза. По его мнению, не удовлетворение врожденных инстинктов, вытеснение этих желаний из области сознания проводят к различным душевным заболеваниям. Он предлагает сублимацию - направление либидо к др. руслам, например, творчество, живопись.

38. К. Юнг о бессознательном и роли в жизни человека.

К. Юнг психолог, культуролог создал свою теорию о природе человека. В отличие от Фрейда содержание бессознательного не сводится к подавленным сексуальным и агрессивным инстинктам. Он не согласился с заявлением Фрейда, что мозг является приложением к половым железам. Юнг рассматривал либидо, как творческую жизненную энергию. Энергия либидо концентрируется в различных потребностях, как биологических, так и духовных по мере их возникновения. Согласно Юнгу психика человека делится на 3 части. Он выделяет: 1. Эго 2. Коллективное бессознательное. 3. Личное бессознательное.

Личное бессознательное включает мысли чувства, которые когда то осознавались человеком и были забыты. Лич. Бессоз. содержит в себе комплексы. Комплексы обозначает скопление эмоционально заряженных чувств и мыслей из прошлого личного опыта. Комплексы оказывают сильное влияние на людей. Например, человек с комплексами деньги, будет заниматься с деятельностью, связанной с деньгами.

Коллективное бессознательное это память человечества, опыт всех народов, всех рас. Коллективное бессознательное содержит все духовное наследие человеческой эволюции, возродившееся в мозге каждого индивида. Коллективное бессознательное состоит из архитипов- первичные модели, образы. Архтипы накапливаются конкретным содержанием в процессе опыта. Они помогают нам лучше понимать, воспринимать мир, самих себя др. людей. Архитипы проявляются в символах. Не один архитип не может быть полностью выражен, но чем ближе символ к архитипу, тем более сильный эмоциональный ответ вызывает этот символ. Есть очень важные коллективные символы, например, крест, буддийское колесо.

По юнгу процесс развития личности протекает в течение всей жизни. В процессе индивидуализации устанавливается связь между Эго и самостью- центром души в целом. Происходит уравновешение сознательных и бессознательных процессов, а так же исчерпываются внутри личностные конфликты. Благодаря этому происходит высвобождение энергии для личностного роста.

Никому не рассказывай своих снов. Вдруг к власти придут фрейдисты.

Станислав Ежи Лец

Наряду с политическим сознанием не менее важную роль в политико-психологическом анализе играет коллективное бессознательное. Этот термин был введен К. Юнгом, который высказал мысль о существовании более глубокого слоя в структуре личности, который он и определил как коллективное бессознательное . В нем содержится все духовное наследие человеческой эволюции, возродившееся в структуре мозга каждого индивидуума. В широком смысле слова коллективное бессознательное можно рассматривать как совокупность психических процессов, состояний и свойств личности, не представленных в сознании индивидуального субъекта политического поведения и деятельности, но оказывающих активное влияние на поведение значительных неструктурированных конгломератов людей (например, толпы).

В политической психологии трактовка коллективного бессознательного дополняется введенным Э. Дюркгеймом в конце XIX века понятием «коллективные представления», обозначающим неосознаваемую в силу привычности совокупность знаний, мнений, норм поведения, сложившихся в социальном опыте групп и общностей . Подобные представления, подавляя индивидуальное сознание людей, могут вызывать стереотипные реакции, которые В.М. Бехтерев считал предметом «коллективной рефлексологии», специальной отрасли психологии, связанной с феноменами, например, поведения толпы на митинге, массовыми истериями, паникой и т.п. .

Коллективное бессознательное структурно включает в себя такие компоненты, как коллективные эмоции, настроения, чувства, коллективные мнения, знания, оценки, суждения и пр. Доминирующую роль играет эмоциональный компонент. Рациональные компоненты хотя и присутствуют в коллективном бессознательном, но в виде лишь устоявшихся стереотипов, традиционных взглядов, верований, играющих подчиненную, во многом обслуживающую роль по отношению к моментам иррациональным.

По мнению Д.В. Ольшанского, коллективное бессознательное проявляется в массовом поведении двух видов. Первый из них сводится к однородным, единообразным оценкам и действиям, соединяющим индивидов в достаточно целостную монолитную массу на основе общего для всех ее членов коллективного бессознательного. Обычно это происходит в результате заражения значительного числа людей сходными эмоциональными состояниями и массовыми настроениями. Например, толпа фанатиков, охваченная единым порывом экстаза при виде своего лидера, скандирующая приветствия в его адрес.

Второй вид массового поведения, в котором важную роль играет коллективное бессознательное, напротив, связан с такими обстоятельствами, при которых эмоциональные потрясения не соединяют, а разобщают людей. Тогда в действие вступают не общие, а различные, но одинаковые для значительного числа людей поведенческие механизмы, и возникает поведение, главным содержанием которого являются спонтанные однородные реакции больших множеств людей на критические («пограничные») ситуации, возникающие объективно и внезапно. К таким ситуациям относятся наравне со стихийными бедствиями войны, революции и иные социальные потрясения. Основными характеристиками подобных обстоятельств являются их непредсказуемость, непривычность и новизна. В силу данных особенностей, индивидуальный опыт человека отказывается адекватно оценить и отреагировать на ситуации такого типа, и тогда индивидам приходится опираться только на подсказываемые коллективным бессознательным, апробированные массовым биологическим или социальным опытом способы индивидуального поведения. Примером такого рода реакций является паника.

Поступки людей, вовлеченных во власть коллективного бессознательного, неизбежно становятся иррациональными. Будучи рациональным, сознание под влиянием коллективного бессознательного как бы отключается, падает интеллект, снижается критичность по отношению к своим действиям. Практически исчезает всякая индивидуальная ответственность за свои поступки. Парализуется механизм принятия личных решений. Коллективное бессознательное усредняет, нивелирует личность и одновременно пробуждает самые примитивные инстинкты людей.

Коллективное бессознательное может быть опорой в том случае, когда оно стимулирует политическое единство больших масс людей, воодушевленных, например, истерической верой в харизматического лидера или сплоченных необъяснимой враждебностью в отношении предполагаемых виновников тех или иных отрицательных событий. В этих случаях коллективное бессознательное может выступать в качестве основы организованного политического поведения. Этот фактор находит применение в практике манипулирования значительными массами людей.

Однако коллективное бессознательное опасно в тех случаях, когда разрушает социально-организованные формы поведения и противопоставляется политике. «В отношениях между слабым правительством и бунтарски настроенным народом наступает момент, когда каждый акт власти доводит массы до отчаяния, а каждый отказ со стороны власти действовать вызывает презрение по ее адресу . В таких случаях доминирует хаотичное псевдополитическое поведение, ведущее к социально-политической деструкции, к разрушительным последствиям.

Если на прежних этапах развития общества коллективное бессознательное играло значительную роль, то в современных условиях его значение снижается, проявляясь лишь в кризисных социально-политических ситуациях.

Гуляихин В.Н.

Политическое и правовое бессознательное российского общества:

«смысложизненные» архетипы русского этноса

На проявления бессознательного в общественной жизни обращали

внимание еще задолго до З. Фрейда, впервые научно исследовавший природу

данного феномена. Серьезные попытки его осмысления были предприняты

уже античными философами. Так, К.Г. Юнг называет Платона среди

предшественников своего учения об архетипах. По мнению швейцарского

психоаналитика, и в последующие эпохи в той или иной степени эта идея постоянно находило своих сторонников. К их числу он относит А. Августина, Ф. Бэкона, И. Канта, А. Бергсона. Русские мыслители также не остались в стороне от проблемы бессознательного. Здесь можно вспомнить частные наблюдения А.И. Герцена, отметившего в «Былое и думы», что «люди вообще отрешаются от своих физиологических воспоминаний и от своего наследственного склада очень трудно… как только мы касаемся вопросов жизненных, художественных, нравственных, где человек не только наблюдатель и следователь, а вместе с тем и участник, там мы находим физиологический предел, который очень трудно перейти с прежней кровью и прежним мозгом, не исключив из него колыбельных песен, родных полей и гор, обычаев и всего окружавшего строя»1. Есть отечественные исследователи, которые придерживаются взгляда о непосредственном влиянии русской мысли на становление психоанализа: «как это, быть может, ни парадоксально на первый взгляд, некоторые психоаналитические идеи Фрейда формировались под влиянием русских источников»2.

Понятие «бессознательное» – многозначный термин, имеющий самые различные, порой взаимоисключающие интерпретации. В самом широком смысле его можно толковать как совокупность содержаний, не присутствующих в актуальном поле сознания (такую характеристику ему дают французские ученые Ж. Лапланш и Ж.-Б. Понталис).

Н.А. Бердяев, отмечая важную роль бессознательного в духовной жизни человека, отходит от его натуралистического и низменного толкования, даваемого З. Фрейдом3. Источник конфликта сознательного и бессознательного русский философ видит в борьбе за Божью идею. По его мнению, современное сознание часто выполняет неблаговидную роль, насильственно подавляя бессознательное творчество и искажая его результаты, что в итоге приводит к душевным болезням. Человек стремится к восстановлению своего здоровья не только через победу над грехом, но и через творчество, также являющееся путем излечения. «Душа боится пустоты, и она наполняется ложью, фикциями и призраками, если она не наполнена положительным творческим содержанием....Победа над...

Герцен, А. И. Сочинения в 4 т. / Былое и думы // А. И. Герцен. Т. 2. М., 1988. С. 31.

Лейбин, В. М. Фрейд. Психоанализ и современная западная философия / В. М. Лейбин. М.: Издательство политической литературы, 1990. С. 60.

См.: Бармашова, Т.И. Идея бессознательного в экзистенциальной трактовке личности Н.А. Бердяева / Т. И.

Бармашова // Философия и общество. 2004. № 4. 182-195 с.

болезненным раздвоением человека достигается в дальнейшей победе сверхсознания и в раскрытии этики творческой энергии, продолжающей и завершающей духовное дело искупления. В сверхсознании человек уже не один, он в единении с Богом»4. Н.А. Бердяев считает причиной «несчастного сознания» принудительную социализацию, осуществляющуюся «через условную ложь, вкорененную в сознание». Лжи феноменального мира философ противопоставляет правду бессознательного инстинкта, который «вкоренен в большей глубине, чем так называемая «природа»5. Современное общество он характеризует как враждебное свободе и человеческой личности. И подобное положение чаще всего не осознается современным человеком.

У значительной части теоретиков постструктуралистской ориентации неосознаваемые содержания душевной жизни человека стали полумифической первопричиной всех общественных трансформаций.

Стихийность проявлений бессознательного, ее «неритмичные пульсации» у большинства постмодернистов выступает как социальная сила, действующая как стихийный фактор в общем «устройстве» общества и не позволяющая ему «окостенеть». По мнению Ж. Делезы, бессознательное «инвестирует»

(пронизывает) «социальное поле», мобилизует «свободную игру»

«сверхзарядов» либидозной энергии, ее «противозарядов», или «разряжений». Он наделяет бессознательное корпускулярно-волновой природой, которая организует неравномерно пульсирующий либидозный поток, порождающий свободную игру частиц. Здесь возможны только случайные комбинации и полное отсутствие стабильности. Бессознательное как бы постоянно испытывает колебания, осциллирует между двумя полюсами своего положения («желающие машины» и «машинное производство»).

Создатель структурного психоанализа Ж. Лакан противоречия внутри индивида выводит из бессознательного (они порождаются действием бессознательного) по мере того, как оно пытается разрушить символический порядок в том виде, в каком он налагается семьей и в конечном счете обществом.

Бессознательное – беспорядочно, стихийно и хаотично, оно делает непредсказуемым общественное развитие. Тем не менее, архетипы, таящиеся в хаотичном бессознательном, во многом детерминируют вполне равновесные структуры политического и правового сознания, тем самым направляя и стабилизируя развитие общественных институтов. В этой связи интересно замечание А.И. Герцена, что «беспорядок и делает возможным жизнь в России»6. Все, что искони существует в душе народа, находит свое отражение в реальном политическом и правовом устройстве общества.

Как известно, в античной философии понятие «архетип» означало прообраз, начальную идею. К. Г. Юнг понимал под архетипами изначальные врожденные психические образы коллективного бессознательного, Бердяев, Н. А. О назначении человека / Н.А. Бердяев. М.: Республика, 1993. С. 81.

Бердяев, Н. А. Творчество и объективация / Н.А. Бердяев. Минск: Экономпресс, 2000. С. 285.

Герцен, А. И. Сочинения в 4 т. / Былое и думы. Т 1. С. 270.

составляющие основу духовной жизни и закрепляющие в себе опыт предшествующих поколений. Например, «Самость» представляет собой центральный архетип личности, определяющий все ее душевные свойства, архетип «Персона» – это комплекс функций, который обеспечивает отношение и приспособление человека к внешнему миру. К.Г. Юнг был убежден, что в архетипе содержится как высшее, так и низшее, как злое, так и доброе, поэтому его воздействие способно приводить к прямо противоположным результатам. Представляя собой систему врожденных программ и установок, архетипы рационально не воспринимаются как социокультурные нормы, но исходят из глубин психической жизни человеческого рода. Так, чувство патриотизма, являющееся одним из базовых элементов многих социально-политических движений и соответствующих идеологических конструкций, архетипично по своей природе и представляет собой проявление определенной психической универсалии в поведении человека. Данное чувство может выступать как социально-психологическим истоком прогрессивных политических движений, так и реакционно-националистических общественных процессов.

Смысложизненные архетипы являются детерминантами русской идеи, выступающей системообразующим элементом общественного сознания русского человека, результатом его познания своего прошлого, настоящего и будущего, своего смысла и назначения в истории человечества. В ней зафиксированы принципы социального бытия, политического и правового устройства, духовной жизни, а также целей и путей исторического движения нации. Русская идея не является статичной. У В.С.

Соловьева она заключалась в восстановлении на земле образа божественной Троицы:

триединства церкви, государства и общества. Ф.М. Достоевский возлагал большие надежды на русский народ как на мессианского носителя высшей духовной истины, которая утрачена Западом. По Н.А. Бердяеву, эта идея «коммюнитарности и братства людей и народов, искание новой общности», идея «Града Грядущего», в ней отразился особый мир России.

Но, несмотря на всю патетику, которая обычно возникает при обсуждении русской идеи, стоит прислушаться и к мнению О.Д.

Волкогоновой, которая в своей работе «Русская идея»: мечты и реальность»

предупреждает, что, при имеющимся у «русской идеи» позитивным потенциале, в современное время ее развитие может быть двояким: с одной стороны, она может быть стимулом цивилизационно-исторического самоопределения России, с другой, если национальную самобытность станут воспринимать как нечто самодовлеющее, она может стать деструктивным фактором. Ведь любая национальная идея дает не только средство консолидации нации для преодоления кризисных процессов, но может порождать и ксенофобские общественные формы, например, такие как немецкий нацизм или итальянский фашизм.

Человек признается Н.А. Бердяевым противоречивым существом, поскольку он, с одной стороны, устремлен к высшим ценностям и высшему Божественному бытию, но, с другой, имеет в себе бездну тьмы. В этом контексте философ пишет о своих чувствах: «Я чувствовал погруженность в бессознательное лоно, в нижнюю бездну, но еще более чувствовал притяжение верхней бездны трансцендентного»7. Понимание природы коллективного бессознательного Н.А. Бердяева не тождественно объяснениям этого феномена, данное К. Юнгом, который признавал только универсально-типический, всеобщий характер архетипов коллективного бессознательного. Русский мыслитель ставил содержание коллективного бессознательного в зависимость от особенностей его субъекта (например, от его национально-культурной природы). По его мнению, в процессе исследования этого содержания необходимо учитывать формы культурноисторического опыта, который неизбежно сказывается не только на содержании сознания, но и бессознательного.

О противоречиях национального характера русского человека писали многие наши отечественные мыслители, выводя их уже на социальный и духовный уровень. Так, А.И. Герцен говорит об имеющимся противоречии между воспитанием и нравами, которое нигде не достигало такой остроты, как в дворянской Руси, где учителя, книги и университет говорят одно, а родные, близкие и вся среда утверждают совершенно противоположное о «были жизни вокруг». Если первое – понятно уму и сердцу молодого человека, то со вторым согласны лишь «предержащие власти и денежные выгоды»8. Подобный дуализм между «словами ученья» и «былью жизни»

присущ и современной российской общественной жизни, где в книгах и университетах пытаются культивировать одни ценности, а в политической и правовой реальности молодые люди сталкиваются с чем-то противоположным. Пожалуй, следует согласиться с позицией Н.А. Бердяева, утверждавшего, что «русский народ можно характеризовать лишь противоречиями. Русский народ с одинаковым основанием можно характеризовать, как народ государственно-деспотический и анархическисвободолюбивый, как народ склонный к национализму и национальному самомнению, и народ универсального духа, более всех способный к всечеловечности, жестокий и необычайно человечный, склонный причинять страдания и до болезненности сострадательный. Эта противоречивость создана всей русской историей и вечным конфликтом инстинкта государственного могущества с инстинктом свободолюбия и правдолюбия народа»9.

Противоречивость национального характера русского народа вызвана дихотомическим характером архетипов его этнокультурного бессознательного, являющихся, с одной стоны, исторической «памятью»

нашего этноса, своеобразным опытом, полученном в ходе этногенеза, с другой, детерминантами, непосредственно воздействующими на ход современного развития политических и правовых процессов российского общества. Противоречивость русского национального духа нашло свое Бердяев, Н. А. Самопознание. Сочинения / Н.А. Бердяев. М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. С. 297.

Бердяев, Н. А. Самопознание. Сочинения / Н.А. Бердяев. М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. С. 33.

Бердяев, Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма / Н.А. Бердяев. М., 1990. С. 15.

отражение не только в социальных процессах и институтах, но также и в архитектуре российских городов.

Ю.М. Лотман дает не вполне точную оценку архетипу русского бессознательного, лежащего в основе архитектурного образа Петербурга. По его мнению, это два архетипа: вечного Рима и невечного, обреченного Рима (Константинополя), дающие северной столице двойную перспективу, выражающуюся в вечности и обреченности одновременно. Вписанность города в эту двойную ситуацию позволяет одновременно трактовать его и как парадиз, своего рода утопию идеального города будущего, реальное воплощение Разума, и как зловещий маскарад Антихриста10. Думается, что это все-таки один архетип, оказывающий такое антагонистическое воздействие на архитектурный облик Петербурга. Так проявляется архетип «Самость» этно-коллективного бессознательного, представляющий собой центральный архетип русского человека, определяющий все его душевные свойства.

Многие отечественные мыслители отмечают, что в архетипах русского сознания идея справедливости, «искания царства правды» занимает особое положение11. Она является своеобразным ответом, компенсаторным механизмом произволу и авторитаризму государственной власти.

Справедливость понимается нами как производное от слова «правда», которая есть не только истина, поскольку всегда выстрадана и за нее «живота не жалеют». «Не в силе Бог, а в правде», – эти слова Александра Невского можно считать идеалом русского народа. Это идеал нравственной мощи русского народа, которая одухотворяет его физические силы. По Н.А.

Бердяеву, русская душа – мятежная, ищущая, странническая, взыскующая Нового Града, никогда не удовлетворяющаяся ничем средним и относительным, она не сознает каких-либо пределов и простирается беспредельно, требует всего или ничего, ее настроение бывает либо апокалипсическим, либо нигилистическим. Все свои творческие порывы она привыкла соподчинять чему-то жизненно-существенному: религиозной, моральной и общественной правде. Русский правдолюбец хочет не меньшего, чем полного преображения жизни и спасения мира. Русская душа берет на себя бремя мировой ответственности. Ее архетипические свойства накладывают свой отпечаток на структуру российского общественного сознания, придавая ему широкий объем и духовную силу.

Н.А. Бердяев был убежден, что русские, в большей или меньшей степени, сознательно или бессознательно являются хилиастами, т.е.

приверженцами учения о наступлении на земле тысячелетнего Царства Божьего. К бессознательным хилиастам он относил русских революционеров, у которых важной частью их социалистической идеологии была эсхатология. Философ, характеризуя русский атеизм, нигилизм и материализм, утверждал, что они имеют православную окраску. «В более Лотман, Ю.М. Семиосфера / Ю.М. Лотман. С.-Петербург, 2000. С. 324.

Степин В.С. Гражданское общество, правовое государство и право // Вопр. философии. 2002. № 1. С. 24глубоком слое, не нашедшем себе выражения в сознании, в русском нигилизме, социализме была эсхатологическая настроенность...

обращенность к концу. Речь всегда шла о каком-то конечном совершенном состоянии, которое должно прийти на смену злому, несправедливому, рабьему миру»12. Как на сознательном, так и бессознательном уровнях эсхатологические настроения присутствуют и в общественной жизни современной России. Как это ни парадоксально, но даже действующая Конституция РФ, принятая в 1993 году под сильным идеологическим прессингом либерализма, отличается эсхатологической и идеалистической направленностью13. Более того, особенность всех наших отечественных конституций заключается в том, что в них в социальном и правовом отношении фиксировалось не то, что в общественной жизни сложилось и в итоге юридически узаконилось, а то, к чему наша политическая элита устремлялась. Так, в нынешней российской Конституции говорится, что Россия – это правовое и социальное государство. Но вряд ли с этим суждением можно согласится как отражающее действительное положение дел в отечественной политико-правовой ситуации. Оно может послужить только в качестве ориентира общественного развития. Наша Конституция стала частью «розовой библиотеки», выполняющей идеологические функции по созданию будущего Града солнца. Поглощенность будущим проявляется не только в рамках государственно-правового порядка, но и на политикобытовом уровне.

Б.П. Вышеславцев отмечает, что русская сказка, разоблачая общественную вражду и жажду социальной утопии, раскрывает все, что тщательно скрыто в жизни, в ее официальном благочестии и государственной идеологии. В ней присутствует постоянная тема о том, как простой мужик становится министром или царем. Ее обычным завершением становится, что после опасных и трудных подвигов он от ран «скоро поправлялся, зелена вина напивался, заводил пир на весь мир; а по смерти царя начал сам царствовать, и житие его было долгое и счастливое» 14.

Похожие идеи высказывает Е.Н. Трубецкой в своей работе «Иное царство» и его искатели в русской народной сказке», где им исследуются «смысложизненные» архетипы русской народной сказки15, которые выполняют функцию своеобразной «матрицы» политической и правовой жизни русского народа. Автор разбирает идиомы «Куда глаза глядят» и «Туда – сам не знаю куда», являющиеся традиционными в русской сказке для искателей «иного царства», в котором все по-другому – «там хорошо, где нас нет». Мечты сказочных героев отражают архетипические смыслы царства «золотого века», до которого можно добраться, если преодолеть большие Бердяев Н. А. Самопознание. Сочинения. М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. С. 197.

Гуляихин, В. Н. Идеализм российского Основного закона как фактор правового нигилизма / В. Н.

Гуляихин // Новая правовая мысль. Научно-аналитический журнал. Волгоград, 2004. № 4 (7). С. 19-21.

Трубецкой, Е. «Иное царство» и его искатели в русской народной сказке / Е. Трубецкой // Литературная учеба. 1990. № 2. С. 106.

трудности: «кривой дорогой три года ехать, а прямой – три часа; только прямо-то проезду нет», «пешему тридцать лет идти, на крыльях – десять лет нестись». С некоторыми допущениями можно провести параллель между утопизмом русской сказки, которая задает параметры нового материального мира, основанного, прежде всего, на поглощении материальных ценностей – «есть досыта, хлебать из кисельных рек с молочными берегами», и романтическим идеализмом действующей российской Конституции, юридически закрепившей в 1993 году статус нашей страны как социального государства, т.е. такого, которое уже обеспечило своим гражданам социальную справедливость, материальное благополучие и защищенность.

Но таковым оно не являлась ни тогда, ни сегодня. Е.Н. Трубецкой возможно выглядит излишне пессимистичным, когда утверждает, что реализация построения сказочного царства на практике приводит к «разбитому корыту»

и необходимости начинать все строить заново. Но исторический опыт подтверждает его правоту: в России провалились попытки претворения в жизнь как коммунистического, так и либерального проектов. Сейчас она избрала этатистские идеалы. По всей видимости, и этот проект будет провальным, поскольку он плохо соотносится с идеалами царства правды и Града солнца, его единственным надежным социальным основанием является чрезмерно раздутый бюрократический аппарат.

Е.Н. Трубецкой характеризует одну архетипическую особенность русской сказки, которая является во многом определяющей для менталитета русского человека. Подчеркивая амбивалентность былинного героя и сказочного (если мощь былинного богатыря заключена только в его физической силе, то сказочного героя – в помощи магических помощниках), он отмечает, что этими помощниками чаще всего выступают ведающая тайнами «женская сила», «вещая женка». Сказочный герой бессилен выполнить приказ «Пойди туда – не знаю куда, и принеси то, не знаю что», пока на помощь не приходит жена. Мудрость здесь олицетворяется не мужским образом, а женским. Героине, а не герою отводится руководящая роль. «Избранник этой магической мудрости обрекается на совершенно пассивную роль: от него требуется только безграничное доверие, покорность и преданность той высшей силе, которая его ведет. Личные свойства героя, его сила и ум тут не играют никакой роли. Его человеческое дело в сказке – ничто»16. Может здесь лежит ключ к решению российских проблем? И «мужской» (большей частью по физиологическим признакам, но не по душевным качествам) российской политической элите, которая порой и сама не знающая в каком направлении ей следует идти, необходимо опереться на великую «женскую силу», способной «и коня на скаку остановить, и в горящую избу войти», при этом великолепно пользующейся своей интуицией?

Трубецкой, Е. «Иное царство» и его искатели в русской народной сказке / Е. Трубецкой // Литературная учеба. 1990. № 2. С. 112.

Подчеркивая женственный характер сказочных грез, Е.Н. Трубецкой говорит о женственном мирочувствии, рождающее в русской ментальноcти надежду на «другого», на которого можно переложить всю ответственность и просить у него помощи. По его мнению, «в русской сказке ярко выражены женственные качества души, поэтическая мечтательность, нежность, восторженность, переходящая в экстаз: а рядом с этим гамма мужественных тонов звучит в ней сравнительно слабо»17.

Во все времена в сказочной символике всех народов крылья служат образом одухотворения. Полет в сказке говорит о стремлении человека к духовному, более высокой степени его мышления и существования, ибо «весь мир стремится подняться над собою в человеке и через человека»18.

Победа над силой притяжения является символом победы над вульгарным бытием. Деятельный, активный характер русского человека проявляется в духовном искании царства правды. Но он не знает, где его искать, поэтому мечется в своем социальном и духовном поиске. Б.П. Вышеславцев был убежден, что область подсознательного в душе русского человека занимает исключительное место. Он часто не знает, что же он хочет, куда его тянет, отчего ему грустно или весело19. У русского человека бывают мгновенные и непреодолимые желания, вызванные жаждой жизни и любовью к ней, но не имеющие ясной цели и четких ориентиров. Эта ментальная особенность нашла свое отражение в сказочном образе Иванушки-Дурачка, который, пролежав долгое время на печи, вдруг вскакивает и кричит: «Эх вы, тетери, отпирайте двери, хочу идти туда, сам не знаю куда».

В отличие от славянофильски настроенных отечественных мыслителей многие западные исследователи далеко не всегда восторженны в оценке архетипического сознания русского народа. Так, в своей книге «Убиенный царевич: Русская культура и национальное сознание: закон и его нарушение»

А. Безансон говорит о повторении архетипических ситуаций в российской истории. Это вызвано, по его мнению, традиционными отношениями русского человека к богу, государю и власти. «Символы, выражающие эти отношения, одни и те же, независимо от того, отвергается власть или принимается. Принятая, она обретает форму очень жесткого, требующего жертвенности «закона», который… признается основой русскости. Если же власть отвергается, то и мятеж принимает самые крайние формы, о которых также утверждается, что они есть часть национальной самобытности…». А. Безансон далее пишет, что русская история «наполнена страданиями, связанными с формой правления, то есть с несчастьями скорее нравственного, нежели физического характера. Конечно, человек повсюду несчастен. Но есть страны, где несчастья не проистекают Трубецкой, Е. «Иное царство» и его искатели в русской народной сказке / Е. Трубецкой // Литературная учеба. 1990. № 2. С. 117.

См.: Вышеславцев, Б.П. Русский национальный характер / Б.П. Вышеславцев // Вопросы философии. 1995.

Безансон, А. Убиенный царевич: Русская культура и национальное сознание: закон и его нарушение. М.,

или проистекают лишь изредка, из политики. В России несчастье скорее государственное, нежели частное»21. Пожалуй, здесь можно с ним согласиться, но далее он делает необоснованное заключение, что «государственное» несчастье русского народа вызвано принятием Русью православия, которое якобы и привело к тому, что церковь и царство стало рассматриваться не как конкурирующие общественные структуры, а как единое целое, что и не позволило развиться правовой системе, способной регулировать отношения между этими общественными институтами.

Поэтому, оказывается, в России и не были созданы правовые формы, способные защищать права русского человека. Поражает односторонность оценки А. Безонсона. Историко-политические спекуляции о косвенной повинности православной церкви в особых страданиях русского народа совершенно несостоятельны. Но и то чувство соперничества, которое так позитивно оценивает А. Безонсон, далеко не всегда однозначно прогрессивно для исторического прогресса. Например, оно привело к двум мировым войнам среди христианских наций, чьими духовными воителями выступала католическая церковь… По мнению, А.И. Герцена западный человек «… никогда не забывает личных видов, положение его вообще стесненное и нравы приложены к жалкой среде»22. Он сначала удивляет нас своим профессионализмом, но затем разочаровывает своей односторонностью, оскорбительной самонадеянностью и самодовольством. В свою очередь русские люди удивляют Запад своей «загадочной» душой. Мы и сами для себя являемся загадкой. У нас в конфликте сознательного и бессознательного последнее слово обычно остается за вторым.