Киевско печерский чернец. Нестора, инока обители монастыря Печерского, сказание о том, почему монастырь был прозван Печерским

Во славу Святой, Единосущной, Животворящей

и Нераздельной Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа,

в похвалу святым угодникам Божиим,

напечатана книга сия «Патерик Печерский».

Собор святых угодников Киево-Печерских.

«Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех» (Мф. 5:12)

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

(к первому изданию)

Первоначальные подвижники Киево-Печерской лавры будут всегда дороги всему русскому народу.

Православная вера, посеянная на благодарной русской почве, взошла на ней сразу богатыми всходами, и среди этих всходов лучшими были преп. Антоний и Феодосий Киево-Печерские, с целою дружиной взросших в их монастыре духовных богатырей. Эта духовная рать - первые пышные цветы в весне русского православия, первые великие свечи, зажженные пред всемирным ликом Спасовым от лица Русской земли.

Как преподобный позднейших тяжких времен, изнурительной государственной работы и подневолья преп. Сергий Радонежский, так и эти, жившие во времена русского раздолья, Киево-Печерские преподобные останутся навсегда заветными драгоценностями в отечественной сокровищнице. По их жизни и делам будут поверять себя русские люди; они же, как мера той духовной высоты, до которой способен возвыситься русский человек, - стоят пред нами немерцающими руководящими светочами и идеалами.

При таком значении Киево-Печерских святых, понятно то глубокое почитание, какое издревле окружало места их подвигов, осенено дивными памятами, ознаменованное великими чудесами. Сказание о подвижниках Киево-Печерского монастыря всегда представляли излюбленное чтение для русских верующих людей. Эти повествования, составляющие так называемый «Киево-Печерский Патерик» (т. е. «Отечник»), кроме своего содержания, привлекали русских людей еще именами своих составителей - преп. Нестора Летописца, св. Симона, епископа Владимирского, преп. Поликарпа, архимандрита Печерского. Святость составителей возвышала силу повествований, придавая им несомненную правдивость и особое достоинство.

Настоящий перевод представляет собою попытку дать на русском языке читателю Патерик в его полном составе, без малейших пропусков.

В почтенном, широко и заслуженно известном труде г-жи Викторовой нет жития преп. Феодосия, составляющего непременно часть древних списков Патерика, также нет и некоторых других частей, включенных в Патерик впоследствии.

Настоящее издание не преследует никаких ученых целей. Переводчик старался лишь возможно близко к тексту перевести на русский язык славянское повествование, по последнему изданию Киево-Печерской лавры.

Цель перевода - дать общедоступное по цене и понятное духовное чтение, драгоценное по содержанию и по личности составителей.

Е. Поселянин.

ПРЕДИСЛОВИЕ

К православному читателю, опровергающее хуления на святых Печерских.

Действом Самого Святейшего всех Подателя жизни и помощью Пресвятой Матери Его отпечатали мы жития святых, преподобных и богоносных отцов наших Печерских на пользу жития твоего, православный читатель. «Бог не есть Бог мертвых, но живых » (Мф. 22:32), - говорит Писание.

Все на земле и в жизни человеческой полно борьбы и приводит к смерти - и потому отрадны для тебя будут жития людей, которых не одолела смерть, ибо жили они не земною жизнью, а небесною, так что могли они сказать с апостолом: «наше жительство на небесах » (Флп. 3:20).

Наша небесная жизнь - Сам Христос Бог. Когда Он явился на земле в пещере Вифлеемской, - то явился на небе, ибо Церковь называет небом ту пещеру; и жизнь преподобных отцов наших, протекшая в киевских пещерах, поистине протекла на небесах, потому что небесное было им свойственно, так что каждый из преподобных мог сказать: «для меня жизнь Христос » (Флп. 1:21), - и еще: - «уже не я живу, но живет во мне Христос » (Гал. 2:20). Преподобные отцы наши просияли в песках пещерных своею небесною жизнью, как прекрасные звезды. И здесь в самом деле соединились песок и звезды, которые некогда Бог сочетал Своим словом, говоря: «умножу семя твое, яко звезды небесныя и как песок на берегу моря » (Быт. 22:17). И на самом деле исполнилось здесь благословение, обещанное Аврааму.

Но так как есть некоторые иноверные, которые покушаются своею хулою помрачить наши добродетельные звезды, не признавая за ними ни святыни, ни православия, то здесь должно представить наш православный ответ на богопротивные их возражения.

Прежде всего утверждают, что нетление тел, лежащих в пещерах (сообразное нетленным небесным телам), - не служит достаточным свидетельством святыни наших преподобн. отцов. Могли (говорят они) эти тела не сгнить доселе и естественным образом, без всякого чуда: вследствие двух причин - или из-за условий места, которое по свойствам своим сохраняет тела нетленными, каковы киевские пещеры, подобные египетским пещерам, в которых тоже находятся, по свидетельству истории, нетленные тела, - или вследствие помазания ароматами, сохраняющего от гниения.

На это ответим так: естественным образом тела не гниют, когда их внутренняя мокрота содержит в себе внутреннюю теплоту, и внутренний жар не допускает жидкости разложиться и разлиться от внешней воздушной теплоты. Но когда жидкости лишатся внутренней теплоты, то, не имея этого внутреннего ограждения, вскоре разрушаются, разливаются под действием внешней теплоты, и таким путем всегда происходит гниение. Гниение, по учению знающих людей, есть не что иное, как прекращение внутренней теплоты в жидкостях, и порча этих жидкостей от внешнего тепла. Опросим противников наших: как они думают, - есть ли в телах, лежащих в пещерах, естественная, свойственная телу внутренняя теплота, которая ограждала бы влажность их внутренним жаром, чтобы жидкости не портились и не разливались от внешнего тепла, или в них нет этой теплоты? Если имеют ее, то они живы, а не мертвы, ибо на внутренней влажности и тепле основана телесная жизнь; если же - как оно и есть - не имеют, то по общему порядку вещей вскоре по смерти их влажность, не имея внутренней сдерживающей силы, должна бы была разложиться от внешнего тепла и разлиться, образовать червей, и, наконец, высохнув, - оставить прах и землю, по изречению Божию, сказанному согрешившему человеку: «прах ты, и в прах возвратишься » (Быт. 3:10). Но так как этого гниения не было, то ясно, что сверхъестественным образом от этого наречения, данного для грешников, изъяты тела, лежащие в пещерах, как тела воистину святых, а не грешных; и потому не обратились в землю и не сгнили, что влажность их вместо естественного внутреннего тепла сверхъестественным действием Божиим и теплотою живущего в них Святого Духа сохранена от тления и разлития и доселе чудотворно удержана и утаена на своем месте.

Кроме того, если бы пещеры киевские, по составу своему были местом, сохраняющим тела в нетлении, то они не имели бы действия противоположного своим свойствам, т. е. не производили бы гниения, потому что постоянно противоположным действиям не может быть одна причина, но должны быть причины противоположные. Но пещеры киевские заключают в себе не только нетленные и негниющие тела святых, но и много костей от сгнивших тел людей грешных, там же некогда погребенных, - как всякий может видеть. Такое различие в судьбе тел явно происходит от жизни этих лиц, так как от места должно было быть сходство.

Не идет сюда и сравнение с египетскими пещерами, потому что и они вовсе по особым свойствам своим не представляют мест: сохраняющих тела в нетлении. Правильно говорит Аристотель, «если бы человек был выше круга лунного и умер там, то если не от внешнего тепла, которого там нет, то уже по самому естеству своему он должен бы сгнить».

Annotation

Киево-Печерский Патерик. Полное собрание житий святых в Киево-Печерской Лавре подвизавшихся. Составлен тремя Печерскими святыми: Нестором, летописцем Печерским, Симоном, епископом Владимирским и Суздальским, и Поликарпом, архимандритом Печерским. Издание 7-е (2008 г.), Киево-Печерской Лавры, на основе перевода Е. Поселянина (1900 г.).

Разделы «От переводчика» и «Предисловие» добавлены из второго издания Патерика, в переводе Е. Поселянина, Москва, 1900 г.

Патерик Печерский, или Отечник

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

ПРЕДИСЛОВИЕ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Житие преподобного и богоносного отца нашего Антония, первоначальника Русских иноков, начавших подвизаться в пещерах

Похвала преподобному и богоносному отцу нашему Антонию Печерскому, первоначальнику иноческого жития в Руси

Житие преподобного и богоносного отца нашего Феодосия, игумена Печерского, начальника иноков русских, которые стали подвизаться в монастырях по уставу

Сказание о перенесении честных мощей преподобного и богоносного отца нашего Феодосия Печерского

Похвала преподобному и богоносному отцу нашему Феодосию, игумену, начальнику иноческого устава в Руси

Сказание о святой чудотворной церкви Печерской, каменной, Успения Пресвятой Богородицы

Об иконном украшении

Житие преподобного отца нашего Стефана, бывшего игуменом Печерским после преп. Феодосия

Житие преподобного отца нашего Никона, игумена Печерского

Житие преподобного отца нашего Варлаама игумена

Житие преподобного отца нашего Ефрема Евнуха

Житие преподобного отца нашего Исаии чудотворца

Житие преподобного отца нашего Дамиана, пресвитера и целебника Печерского

Житие преподобного отца нашего Иеремии прозорливого

Житие преподобного отца нашего Матфея прозорливого

Житие преподобного отца нашего Исаакия, затворника пещерного

Свидетельство преподобного отца нашего Нестора

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Житие преподобного отца нашего Никиты затворника

Житие преподобного отца нашего Лаврентия затворника

Житие преподобного отца нашего Алипия иконописца

Житие преподобного отца нашего Агапита, врача безмездного

Житие преподобного отца нашего Григория чудотворца

Житие преподобного отца нашего Моисея Угрина

Житие преподобного отца нашего Иоанна Многострадального

Житие преподобного отца нашего Прохора чудотворца

Житие преподобного отца нашего Марка пещерника

Житие преподобных отцов наших Феодора и Василия

Житие преподобного отца нашего Пимена Многоболезненного

Житие преподобных отцов наших Спиридона и Никодима, просфорников Печерских

Послание преподобного отца нашего

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Житие преподобного отца нашего Евстратия, постника и мученика

Житие преподобного отца нашего Никона Сухого

Житие преподобных отец наших

Житие преподобного отца нашего Афанасия затворника

Житие преподобного отца нашего Николы Святоши, князя Черниговского

Житие преподобного отца нашего Эразма

Житие преподобного отца нашего Арефы

Житие преподобного отца нашего Тита пресвитера

Житие преподобного отца нашего Нифонта

Послание преподобного отца нашего Симона, епископа Владимирского и Суздальского к блаженному Поликарпу, черноризцу Печерскому, который тогда не был еще архимандритом

ДОПОЛНЕНИЕ КО ВСЕМ ТРЕМ ЧАСТЯМ ПАТЕРИКА

Житие преподобного отца нашего Нестора, летописца Русского

Житие преподобного отца нашего Симона, епископа Владимирского и Суздальского

Житие преподобного отца нашего Поликарпа, архимандрита Печерского

Сказание об обретении честных мощей святой Иулиании девственницы

Сказание о чуде в пещере, бывшем во время Пасхи

Сказание о мироточивых главах

ОПИСАНИЯ ЖИТИЙ УГОДНИКОВ БОЖИИХ, ПОЧИВАЮЩИХ В ДАЛЬНИХ ПЕЩЕРАХ

Предисловие

Преподобный Лонгин, вратарь Печерский

Преподобный Игнатий, архимандрит Печерский

Преподобный Силуан схимник

Преподобный Агафон чудотворец

Преподобный Зинон постник

Преподобный Макарий диакон

Преподобный Ахила диакон

Преподобный Ипатий целебник

Преподобные отцы Паисий и Меркурий

Преподобный Лаврентий затворник

Преподобный Моисей чудотворец

Преподобный Иларион схимник

Преподобный Арсений трудолюбивый

Преподобный Пимен постник

Преподобный Афанасий затворник

Преподобный Сисой схимник

Преподобный Григорий чудотворец

Преподобные Леонтий и Геронтий, канонархи Печерские

Преподобный Павел послушливый

Преподобный Нестор некнижный

Преподобный Тит воин

Преподобный Памво, послушливый и затворник

Преподобный Захария постник

Преподобный Феодор, князь Острожский

Преподобный Софроний затворник

Преподобный Панкратий иеромонах

Преподобный Аммон затворник

Преподобный Мардарий затворник, нестяжатель

Преподобный Руф затворник

Преподобный Вениамин

Преподобный Феофил, архиепископ Новгородский

Преподобный Мартирий диакон

Преподобный Евфимий иеросхимонах

Преподобный Кассиан затворник

Преподобный Пиор затворник

Преподобный Пафнутий затворник

Преподобный Иосиф многоболезненный

Преподобный Дионисий, священник и затворник

Преподобная Евфросиния, игумения Полоцкая

Преподобный Лукиан священномученик

Преподобный Феодор молчаливый

Преподобный Анатолий затворник

Преподобный Мартирий затворник

Часть мощей св. младенца, от Ирода за Христа убиенного

Послесловие

Патерик Печерский, или Отечник

Во славу Святой, Единосущной, Животворящей

и Нераздельной Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа,

в похвалу святым угодникам Божиим,

напечатана книга сия «Патерик Печерский».

Собор святых угодников Киево-Печерских.

«Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех» (Мф. 5:12)

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

(к первому изданию)

Первоначальные подвижники Киево-Печерской лавры будут всегда дороги всему русскому народу.

Е. Поселянин.

ПРЕДИСЛОВИЕ

К православному читателю, опровергающее хуления на святых Печерских.

Действом Самого Святейшего всех Подателя жизни и помощью Пресвятой Матери Его отпечатали мы жития святых, преподобных и богоносных отцов наших Печерских на пользу жития твоего, православный читатель. « Бог не есть Бог мертвых, но живых » (Мф. 22:32), - говорит Писание.

Все на земле и в жизни человеческой полно борьбы и приводит к смерти - и потому отрадны для тебя будут жития людей, которых не одолела смерть, ибо жили они не земною жизнью, а небесною, так что могли они сказать с апостолом: «наше жительство на небесах » (Флп. 3:20).

Наша небесная жизнь - Сам Христос Бог. Когда Он явился на земле в пещере Вифлеемской, - то явился на небе, ибо Церковь называет небом ту пещеру; и жизнь преподобных отцов наших, протекшая в киевских пещерах, поистине протекла на небесах, потому что небесное было им свойственно, так что каждый из преподобных мог сказать: « для меня жизнь Христос » (Флп. 1:21), - и еще: - « уже не я живу, но живет во мне Христос » (Гал. 2:20). Преподобные отцы наши просияли в песках пещерных своею небесною жизнью, как прекрасные звезды. И здесь в самом деле соединились песок и звезды, которые некогда Бог сочетал Своим словом, говоря: « умножу семя твое, яко звезды небесныя и как песок на берегу моря » (Быт. 22:17). И на самом деле исполнилось здесь благословение, обещанное Аврааму.

На это ответим так: естественным образом тела не гниют, когда их внутренняя мокрота содержит в себе внутреннюю теплоту, и внутренний жар не допускает жидкости разложиться и разлиться от внешней воздушной теплоты. Но когда жидкости лишатся внутренней теплоты, то, не имея этого внутреннего ограждения, вскоре разрушаются, разливаются под действием внешней теплоты, и таким путем всегда происходит гниение. Гниение, по учению знающих людей, есть не что иное, как прекращение внутренней теплоты в жидкостях, и порча этих жидкостей от внешнего тепла. Опросим противников наших: как они думают, - есть ли в телах, лежащих в пещерах, естественная, свойственная телу внутренняя теплота, которая ограждала бы влажность их внутренним жаром, чтобы жидкости не портились и не разливались от внешнего тепла, или в них нет этой теплоты? Если имеют ее, то они живы, а не мертвы, ибо на внутренней влажности и тепле основана телесная жизнь; если же - как оно и есть - не имеют, то по общему порядку вещей вскоре по смерти их влажность, не имея внутренней сдерживающей силы, должна бы была разложиться от внешнего тепла и разлиться, образовать червей, и, наконец, высохнув, - оставить прах и землю, по изречению Божию, сказанному согрешившему человеку: « прах ты, и в прах возвратишься » (Быт. 3:10). Но так как этого гниения не было, то ясно, что сверхъестественным образом от этого наречения, данного для грешников, изъяты тела, лежащие в пещерах, как тела воистину святых, а не грешных; и потому не обратились в землю и не сгнили, что влажность их вместо естественного внутреннего тепла сверхъестественным действием Божиим и теплотою живущего в них Святого Духа сохранена от тления и разлития и доселе чудотворно удержана и утаена на своем месте.

– Марина Евгеньевна, расскажите, пожалуйста, о выставке, которая сейчас проходит в Рублевском музее, о ее целях и задачах, какие на ней представлены экспонаты.

– Выставка «Киево-Печерский патерик: У истоков современного монашества», проходящая в Музее древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева с 30 августа, посвящена 600-летию древнейшего списка Киево-Печерского патерика (1406) Арсеньевской редакции, составленной Тверским архиепископом Арсением.

Киево-Печерский патерик как целостное произведение сложился в конце XIII – начале XIV века на основании произведений XI–XII веков: летописных статей, посланий Владимирского епископа Симона и печерского инока Поликарпа и позднейших добавлений.

В выставке также принимают участие Государственная Третьяковская галерея, Государственный Исторический музей, Российская государственная библиотека, Государственный литературный музей, музеи Владимира, Егорьевска, Серпухова, Церковно-археологический кабинет Московской духовной академии, музей при храме святителя Митрофана Воронежского и частные коллекционеры Москвы.

Киево-Печерский патерик повествует о возникновении Киево-Печерского монастыря – первого известного по названию монастыря Древней Руси, о святых иноках первых веков его истории. Основатели монастыря, преподобные Антоний и Феодосий Печерские, являются и основателями русского монашества.

Преподобный Антоний был славянином, уроженцем города Любеча, который принял постриг на Афоне и долгое время подвизался там (вероятно, в монастыре Есфигмен). Потом по благословению игумена обители он вернулся на Русь. Игумен отпустил его на родину со словами: «Иди воспять в Россию, да тамо от тебя мнози будут черноризцы». И действительно, преподобный Антоний становится основателем русского монашества. Он приносит на Русь афонскую монашескую традицию. Связь с Афоном всегда очень сильно ощущалась в Киево-Печерском монастыре. Другая значимая связь – с Константинополем – ведет начало от основания Успенской печерской церкви и от введения в монастыре преподобным Феодосием, учеником преподобного Антония, Студийского устава, принесенного из Константинополя.

Из Патерика мы знаем, что создание Успенской церкви было благословлено Пресвятой Богородицей, Которая Сама явилась константинопольским зодчим и велела им построить в Киеве храм, посвященный Ей, и дала им «наместную» (главную храмовую) икону. Это событие произошло во Влахернском храме, где хранились риза и пояс Пресвятой Богородицы и где была традиция Ее особого почитания. Эта традиция и была перенесена на Русь.

Как основание печерского храма, так и его украшение росписями и освящение сопровождались многочисленными чудесами. Свидетелями этих чудес были многие киевляне. «В память тех чудес» Владимир Мономах, будучи князем владимирским, создал «в своем княжении» Успенскую церковь, подобную печерской; так же поступил и его сын Георгий. Епископы – выходцы из Печерского монастыря – создают Успенские храмы в своих епархиях. Таким образом благословение Царицы Небесной распространялось по всей Русской земле.

Параллельно рассказу об истории монастыря на выставке идет рассказ о Киево-Печерском патерике, об истории его текста, отразившейся в создании многочисленных редакций, последовавших за первоначальной – основной. Создатель второй редакции Тверской епископ Арсений был, по-видимому, пострижеником Киево-Печерского монастыря. В Москву он прибыл вместе с митрополитом Киприаном и здесь был посвящен в епископский сан. С именем епископа Арсения связано первое достоверное свидетельство о канонизации преподобного Антония Печерского. Житие преподобного Антония не сохранилось – вероятно, оно, как и многие другие книги монастырских библиотек, погибло во время многочисленных войн. В XIX веке даже возникали споры о том, существовало ли это житие и почитался ли вообще преподобный Антоний на Руси. Говорили о том, что затворнический афонский путь монашеской жизни не был популярен на Руси. Об обратном свидетельствует основание в конце XIV века святителем Арсением около Твери, в урочише Желтикове, Успенского монастыря с храмом во имя преподобных Антония и Феодосия Печерских.

В середине XV века создаются две редакции Киево-Печерского патерика: первая и вторая Кассиановские, названные так по имени их создателя – уставщика Киево-Печерского монастыря, «крилошанина» Кассиана. Вторая Кассиановская редакция оказала самое сильное влияние на все последующие изменения текста.

После этого было создано еще несколько редакций Патерика, из которых нужно отметить его первое издание на польском языке, вышедшее в типографии Киево-Печерского монастыря в 1635 году. Эта редакция была создана сподвижником митрополита Петра Могилы, Киевским митрополитом Сильвестром Косовым. Она появилась в очень сложной межконфессиональной обстановке на Украине и была направлена на то, чтобы утвердить святость печерских подвижников, чьи нетленные мощи почивают в пещерах Киево-Печерской лавры. Текст Патерика в редакции 1635 года был довольно сильно сокращен и изменен.

В русле древней традиции была выдержана последняя редакция, представленная изданием на церковнославянском языке 1661 года. Произошло это при настоятеле монастыря Иннокентии Гизеле, который, по-видимому, принимал большое участие в создании редакции. В дальнейшем происходили незначительные изменения текста, связанные с синодальной правкой XVIII века, когда некоторые спорные с богословской точки зрения моменты были исключены из Патерика. Все последующие правки текста Патерика были связаны с изменениями, происходившими в церковнославянском языке.

Иконы и памятники декоративно-прикладного искусства, представленные на выставке, также отражают историю почитания Киево-Печерских святых. Их древнейшую иконографию представляют многочисленные списки с иконы конца XIII века Богоматери Печерской (Свенской) (хранится в Государственной Третьяковской галерее). На этой иконе преподобные Антоний и Феодосий Печерские предстоят восседающей на троне Богоматери. По преданию, в 1288 году, по просьбе ослепшего черниговского князя Романа, чтимая икона была принесена ему из Киево-Печерского монастыря. Получив чудесное исцеление, князь в память этого события основал на реке Свене, близ города Брянска, монастырь, главной святыней которого и стала эта икона. По названию монастыря она получила второе название – Свенская.

На выставке представлены различные списки с этой иконы (XVII–XIX вв.), а также новые иконографии (XVIII в.), которые создавались в Средней Руси. Две иконы Успения Богоматери были написаны в XIX веке в мастерской Киево-Печерской лавры и предназначались для паломников. Одна из них – с мощевиком, в котором ранее находились мощи печерских святых.

Икона, написанная Кириллом Улановым в 1724 году, изображает Богоматерь в окружении святых, жития которых находятся в Киево-Печерском патерике.

На надвратной иконостасной сени (конец XVII – начало XVIII в.) изображена Донская икона Богоматери, которой предстоят преподобные Антоний Великий и Антоний Печерский. Также на этой иконе представлены некоторые сюжеты Киево-Печерского патерика и вид большого собора московского Донского монастыря.

Киево-Печерские святые изображались на иконах Богоматери «Всех скорбящих Радость», «Достойно есть», Ченстоховская (XVII–XVIII вв.), а также среди избранных святых на иконах «Спас Недреманное око» и «Шестоднев» (XVI и XIX вв.).

Сама иконография Печерской Богоматери со временем переносится на русскую почву. На выставке представлена замечательная икона северных писем с изображением тронной Богоматери, по сторонам которой стоят преподобные Зосима и Савватий Соловецкие, основатели Соловецкого монастыря (XVIII в.).

Представлены также отдельные изображения печерских святых: преподобного Антония, Феодосия, Иоанна Многострадального, Арефы, Исаакия, Пимена Многоболезненного, Исаии (XVI–XIX вв.).

– За иконами преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских их ученики изображены по правую и по левую сторону. Есть в этом какой-нибудь внутренний смысл?

– В XVIII веке возникает иконография собора Киево-Печерских святых. В ней преподобные разделены на две группы: те, кто подвизался в Ближних (Антониевых) пещерах и чьи мощи почивают там, и другие – подвизавшиеся в Дальних (Феодосиевых) пещерах. Эта иконография включает не только святых, жития которых помещены в Патерике, как на иконе Кирилла Уланова, а вообще всех печерских подвижников, даже неизвестных по имени. Так, в Киево-Печерской лавре находятся мироточивые главы неизвестных святых. Их также изображают на иконе собора Киево-Печерских святых.

В графике Киево-Печерские святые начинают изображаться с середины XVII века, когда по поручению митрополита Петра Могилы знаменитым мастером Илией была выполнена серия гравюр для первого печатного издания Патерика на церковнославянском языке. Им были созданы листы с изображением преподобных и титульный лист, ставший своего рода издательской маркой Киево-Печерской типографии. На нем изображен Успенский собор лавры, из которого произрастает виноградная лоза – символ Христа и христианства. Эту лозу возделывают преподобные Антоний и Феодосий, а «процветает» она подвижниками, жития которых входят в состав Киево-Печерского патерика.

Дальнейшая история графики с изображением печерских святых представлена в декабрьском издании Патерика 1702 года, которое было проиллюстрировано Леонтием Тарасевичем. В отличие от Илии, работавшего в технике гравюры на дереве, он выполнил гравюры на меди. Это во многом определило более тонкую и изысканную стилистику изображений. Гравюры Леонтия Тарасевича на долгое время стали эталоном для всех последующих граверов, работавших над Патериком.

На основе иконографии Азовской Богоматери, созданной Леонтием Тарасевичем в технике гравюры, возникают торжественные иконы, одна из которых (конец XVIII – начало XIX в.) представлена на выставке.

Самое раннее экспонируемое произведение в станковой гравюре – собор Киево-Печерских святых (конец XVIII – начало XIX в.). На многочисленных литографиях XIX века изображены преподобные Антоний и Феодосий, представлены виды Киево-Печерской лавры.

Одной из особенностей выставки является раздел, посвященный паломничеству в Киев. Эта тема раскрывается на интересном картографическом материале. Тут и план Ближних (Антониевых) пещер Киево-Печерской лавры (XVII в.), и карты Киева и прилегающих к нему земель, изданные в России и за рубежом (XVII и XVIII в.).

На выставке представлены также гравюры и акварели с изображением Святой горы Афон, откуда пришел преподобный Антоний. Его изображение традиционно присутствует в иконографии собора Афонских святых, а также среди чтимых в монастыре Есфигмен святых.

– Традиция особого почитания Богоматери на Святой горе Афон. Повлияла ли она как-нибудь на то, что на Руси также очень сильно стали почитать Богородицу? Откуда стало распространяться это почитание, не из Киево-Печерского монастыря ли?

– Вероятно, здесь можно говорить о соединении двух традиций: с одной стороны, афонского особого почитания, с другой – влахернского благословения на строительство храма. Можно даже предположить преобладание Константинопольской линии, выражавшейся в том, что на Руси во множестве строились именно Успенские храмы, по образу и подобию печерского. Так, на выставке представлена икона с изображением Московских митрополитов Петра, Алексия, Ионы и Филиппа на фоне московского Успенского собора (XVIII в.).

– Сам кодекс Патерика дошел до нас по частям или же целиком?

Дело в том, что составные части Патерика – летописные сказания о первых печерских черноризцах, сказание об основании великой церкви, житие преподобного Феодосия – возникали на рубеже XI–XII веков. А вот в Киево-Печерский патерик как особый сборник, обладающий устойчивым составом, сложился позже – в конце XIII– начале XIV века. В состав Патерика вошли созданные Нестором Летописцем (тоже пострижеником Киево-Печерского монастыря) сказание о первых черноризцах печерских и житие преподобного Феодосия Печерского, а также послания Владимирского и Суздальского епископа Симона, выходца из Киево-Печерского монастыря, к печерскому иноку Поликарпу и послание самого Поликарпа к игумену Акиндину. Эти послания заключали в себе рассказы о первых святых Киево-Печерского монастыря. В более поздних редакциях эти рассказы выделяются в самостоятельные части, которые сначала назывались «Словами», а затем – «Житиями».

– Насколько известно, Киево-Печерский патерик создавался не единовременно и некоторые его части относятся к различным временам. По внутренней окраске нравственного назидания они наверно чем-то отличаются друг от друга?

– Я думаю, что Киево-Печерский патерик обладает особым объединяющим началом. Это атмосфера, созданная каким-то необыкновенным чувством любви авторов Патерика к Киево-Печерскому монастырю – к своей духовной родине. Но, конечно же, в Патерике существуют различные по тональности части.

Во-первых, в посланиях Симона и Поликарпа развивается сложная коллизия отношений между этими двумя людьми. Епископ Симон отговаривает Поликарпа от принятия епископского сана, считая его еще недостаточно подготовленным духовно. В форме примера для подражания в его Послание входят рассказы о печерских святых. Кроме того сами жития делятся на жизнеописания затворников (условно называемых последователями прп. Антония) и подвижников, избравших путь общественного служения (вслед за прп. Феодосием). Вероятно, с определенными духовными предпочтениями эпох связано изменение порядка следования житий в разных редакциях Киево-Печерского патерика.

– Что можно рассказать о жанре написания этого произведения? Имеется ли какая-то преемственность русских патериков от греческих?

Киево-Печерский патерик возник в русле византийской агиографической традиции. Житие преподобного Феодосия Печерского, созданное преподобным Нестором Летописцем, обнаруживает знакомство его автора с византийской житийной литературой, в том числе с древними патериками. В тексте много заимствований из греческих патериков; многие фрагменты сказаний о святых отцах Востока заимствовались как эталонные древнерусскими писателями при описании жизни их святых современников. Однако речь здесь идет не просто о литературном заимствовании, по выражению одного из исследователей, здесь повторялась сама жизнь.

На выставке представлены древние списки Азбучно-Иерусалимского и Египетского патериков, которые были среди первого комплекса книг, переведенных на церковно-славянский язык вскоре после Крещения Руси.

– Если сравнивать Киево-Печерский патерик с другими русскими патериками, то в чем их схожесть и в чем отличие?

– Киево-Печерский патерик стал образцом для всех последующих русских патериков, но при этом, по выражению Георгия Федотова, единственным, имевшим общерусское значение. Поэтому здесь, наверное, правильнее говорить о его уникальности по сравнению с византийской патерикографией. Она проявляется в частности, в особом внимании к политической обстановке того времени, на фоне которой происходили описываемые события, к бытовым деталям.

– Каково место Киево-Печерского патерика в культуре Древней Руси? Можно ли сказать, что эти первые произведения древнерусской письменности являются, по сути, святоотеческими творениями?

– Святоотеческими традиционно называются богословские или мистические произведения святых отцов, признанные Церковью. Киево-Печерский патерик же, вероятно, в большей степени повествует о древнерусской монашеской традиции. Патерик создавался для людей, причастных к духовному просвещению, большинство из которых в русском средневековье принадлежало к монашескому сословию. Глубокие богословские пласты, заложенные в Патерике, служили источником духовной мудрости для многих поколений людей. Сейчас одни исследователи удивляются скудости и бедности богословской мысли на Руси, другие полагают, что форма богословия на Руси была особой – сферой приложения его были литература, архитектура и иконопись. Во всяком случае, можно говорить о том, что древнерусская литература практически вся направлена, ориентирована на Священное Писание, на его истолкование и распространение. Прямые цитаты из Библии встречаются практически во всех древнерусских текстах, в них также есть и скрытые цитаты, аллюзии, метафоры, зачастую неприметные на взгляд «непросвещенного» нашего современника, однако для людей, живших в те времена, они были наполнены глубоким внутренним смыслом.

– Помимо основной тематики, касающейся Киево-Печерского патерика, какие еще экспонаты представлены на этой выставке?

– Во-первых, это самый ранний памятник на выставке – смальта из мозаик Софии Киевской XI века. Кроме того, рукописный сборник XVI века, в составе которого находится список «Слова о законе и благодати» Киевского митрополита Илариона. Этого первого митрополита из русских, вынужденно оставившего кафедру, некоторые ученые отождествляют с одним из первых печерских черноризцев, сподвижником Антония Печерского – преподобным Никоном.

На выставке присутствуют иконописные и эмальерные изображения святых, связанных с Киево-Печерским монастырем: святителя Димитрия Ростовского, Иннокентия Иркутского и других. Особый раздел посвящен почитанию печерских святых в старообрядческой среде.

В разделе, посвященном афонской тематике, представлена уникальная по своей иконографии икона с изображением явления афонским инокам Иверской иконы Богоматери.

Центральный музей древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева работает ежедневно, кроме среды и последней пятницы каждого месяца, с 11:00 до 18:00 (касса до 17:00).

Адрес: Москва, Андроньевская пл., 10.

Проезд: станции метро «Площадь Ильича», «Римская».

Выставка «Киево-Печерский патерик: У истоков современного монашества» проходит с 30 августа по 30 октября.

«Киево-Печерский патерик» представляет собой сборник сочинений, написанных разными авторами и в разное время. Исследователи полагают, что первоначально в его состав входили два сочинения епископа Суздальского и Владимирского Симона (1214-1226 гг.): «Послание» к киево-печерскому иноку Поликарпу и «Слово» о создании Успенской церкви в Киево-Печерском монастыре, дополненные «Посланием» упомянутого Поликарпа к печерскому игумену Акиндину. Позднее в книгу был включен ряд других произведений: «Сказание о черноризцах печерских» из «Повести временных лет» (1074 г.), «Житие» преподобного Феодосия Печерского и посвященное ему «Похвальное слово». Именно в таком составе «Патерик» представлен самой ранней рукописью, которая была создана в 1406 г. по инициативе тверского епископа Арсения. Соответственно, списки «Патерика» с аналогичным набором и порядком текстов принято относить к «Арсениевской» редакции. В XV веке созданы были и другие рукописные редакции «Патерика» - «Феодосиевская» и «Кассиановская». В XVII столетии появляется несколько печатных версий книги.

О предыстории «Киево-Печерского патерика» можно судить по посланиям епископа Симона и инока Поликарпа. Вероятно, последнему не давали покоя честолюбие и карьеристские устремления. Он дважды оставлял Киево-Печерский монастырь и при поддержке светской власти становился игуменом сначала Козьмодемьянского, а затем Дмитровского монастырей. Затем Поликарп вдруг вернулся под начало Акиндина, поняв, что жизнь простого инока привлекательнее. Однако многое в монастыре - и порядки, и отношения с братией - его не удовлетворяло, он стал жаловаться Симону, видимо, своему духовному наставнику, и более того, с помощью княгини Верхуславы-Анастасии, дочери великого князя Всеволода Юрьевича («Большое гнездо») стал добиваться для себя епископского сана. Обеспокоенный состоянием и поступками Поликарпа, Симон написал ему обличительно-наставительное послание. В нем он называет Поликарпа «санолюбцем», обвиняет его в «малодушии и высокомыслии», призывает его устыдиться, покаяться, полюбить тихое и безмятежное монастырское житие и даже угрожает ему проклятием: «Аще ми преслушаешься, - каковой либо власти восхощеши, или епископству или игуменству подвинешися, буди ти клятва, а не благословение, и к тому не внидеши в святое и честное место, в нем же еси остриглся. Яко сосуд непотребен будеши, извержен будеши вон и плакатися имаши послежде много без успеха». Вместе с тем Симон, подчеркивая особое положение архиерея в обществе, и свое в частности, пишет о несомненных преимуществах жизни в монастыре: «Истинно глаголю ти, яко всю сию славу и честь вскоре яко кал вмених бых, и аще бы ми ся сметием пометену быти в Печерском монастыре и попираему человеки, или единому быти от убогих пред враты честныя тоя лавры и сотворитися просителю, - то лучше бы ми временный сея чести. Един день в дому Божия Матере паче тысяща лет, и в нем изволил бых пребывати паче, нежели жити ми в селех грешничих».

В подтверждение своих слов Симон вспоминает как о примере истинной иноческой жизни о прежних «черноризцах печерских», которые «просияли» подобно «лучам солнечным». В связи с этим он излагает девять рассказов: 1) Об Онисифоре пресвитере и недостойном мнихе, 2) Об Евстратии постнике, 3) О Никоне многотерпеливом и сухом, 4) О священномученике Кукше и Пимене Постнике, 5) Об Афанасии затворнике, 6) О преподобном Святоше, князе Черниговском, 7) О черноризце Еразме, 8) О черноризце Арефе и 9) О Тите священнике и Ефагрии диаконе. Все они сообщают о печерских насельниках XI начала XII столетия и основаны в значительной степени на устном предании о событиях вековой давности. Каждый рассказ иллюстрирует тот или иной образец подвижничества и добродетели и каждый заканчивается кратким поучением «К Поликарпу». Рассказы эти интересны не только тем, что хранят следы подлинного монастырского быта в Древней Руси и характеризуют отношения иноков между собой и с миром; они интересны, прежде всего, потому, что в них засвидетельствовано то, какой духовной высоты и святости можно достичь, преодолевая внешние и внутренние препоны и самые утонченные соблазны силой молитвы, воздержания, трудничества, а главное - чистой и неколебимой веры в Спасителя.

Вероятно, вслед за «Посланием к Поликарпу» Симон написал еще «Слово о создании Печерской церкви». Этот раздел «Киево-Печерского патерика» также структурно сложен. «Слово» составляют пять рассказов, свидетельствующих о том, что построение Успенского храма в монастыре было чудесно сопряжено с промыслом Божиим: 1) о Шимоне, князе варяжском, 2) о мастерах церковных из Греции, 3) о греческих писцах церковных, 4) о мирянах Иоанне и Сергии и чуде перед иконой Богоматери, 5) о святой трапезе, или об освящении церкви. Все пять рассказов взаимосвязаны общей идеей прославления Киево-Печерского монастыря как русской религиозной святыни, пребывающей под благодатным покровительством пресвятой Богородицы. Это - мистический, историософский аспект идейного содержания рассказов. Но в их смысловом поле различается и политический, реальный аспект, а именно образное утверждение международного значение обители и Киевской Руси в целом как нового духовного центра, куда устремляются лучшие силы христианской Европы: воины, зодчие, живописцы, дабы послужить ему своими знаниями и мастерством.

Вероятно, патриотический и назидательный пафос адресованных Поликарпу рассказов «Послания» и «Слова» произвел на него сильное впечатление. Его мятежные мысли и чувства успокоились. Более того, он решился продолжить работу Симона и дополнить его рассказы, изложив «дивных и блаженных муж жития, деяния и знамения, бывших в святом сем монастыри печерском», о которых знал лично. Так родилось его собственное «Послание», адресованное уже к игумену Акиндину. В нем Поликарп воспроизвел еще одиннадцать рассказов о знаменитых насельниках обители периода ее расцвета: 1) О Никите затворнике, впоследствии епископе новгородском, 2) О Лаврентии затворнике, 3) О святом Агапите, безмездном враче, 4) О Григории чудотворце, 5) Об Иоанне затворнике, 6) О Моисее угрине, 7) О Прохоре лебеднике, чудотворце, 8) О преподобном Марке печернике, 9) О Феодоре и Василии, 10) О Спиридоне просфорнике и Алимпии живописце и 11) О Пимене многострадальном.

Поликарп признается, что и прежде любил рассказывать о прошлом монастыря, но несмотря на просьбы Акиндина не решался записать свои рассказы «от страха», что многое забыл и «исповеда неразумно». Однако теперь, получив пример, он сам захотел «писанием известити» о старинных чудесах и подвижниках, «да и сущи по нас черноризцы уведят благодать Божию, бывшую в святем месте сем и прославят Отца небесного, показавшего таковыя святильникы в Рустей земле, в Печерском святем монастыри». Вместе с тем, по скромности, Поликарп утверждает, что писал только о лично им слышанном, избегая при этом «приложить что-нибудь к повести для прикрасы, как это в обычае у хитрословесников». Подобно Симону, Поликарп рассказывает преимущественно об аскетических трудах печерских насельников, о творимых ими чудесах, о связанных с ними удивительных происшествиях.

Такова первоначальная повествовательная основа «Киево-Печерского патерика». Все составляющие ее отдельные рассказы в идейно-тематическом отношении и независимо от их авторства и сюжетных особенностей можно распределить по группам.

Прежде всего, выделяются рассказы, в которых осмыслено мистическое и реальное значение Киево-Печерского монастыря как одного из оплотов христианства. К таковым, как уже говорилось, относятся пять повествований, составивших «Слово о создании Печерской церкви» и обосновывающих, по крайней мере, три важнейших для русского общества идеи: 1) о Божественном покровительстве над монастырем, 2) о международном признании монастыря и 3) о его духовном влиянии в пределах Русской земли.

В этом отношении особенно интересен рассказ о варяге Шимоне, ибо в нем нашла выражение тема западных контактов Древней Руси, довольно редкая в древнерусской литературе. «В земли Варяжской» у некоего князя Африкана было два сына - Фрианд и Шимон. После смерти Африкана его брат Якун, некогда помогавший Ярославу Мудрому в его борьбе против Святополка Окаянного, лишил своих племянников их вотчинных владений. Шимон пришел к Ярославу, который принял его с честью и определил его на службу к своему сыну Всеволоду. И получил Шимон «велику власть от Всеволода». Живя на Руси, Шимон проникся особой любовью к Киево-Печерскому монастырю. И вот по какой причине. Еще во время княжения в Киеве Изяслава, на Русь явились половцы. Изяслав выступил против них вместе с братьями Святославом и Всеволодом (1066 г.). Перед выступлением Ярославичи пришли к святому Антонию «молитвы ради и благословения». Старец однако предрек им поражение, а Шимону, бывшему с ними, предсказал: «О чадо… ты же, спасен быв, зде имаши положен быти, в хотящей создатися церкви». Предсказание Антония об исходе битвы сбылось: на реке Альте «гневом Божиим побежени быша христиане». Тяжело раненный, Шимон лежал среди трупов на поле битвы. Здесь ему было видение: он в небе «виде церковь превелику, якоже преже виде на мори, и воспомяну глаголы Спасовы и рече: Господи, избави мя от горкыа сеа смерти молитвами пречистыа твоеа Матере и преподобною отцу Антониа и Феодосиа». Тотчас же «некоей силой» Шимон был вырван «из среды мертвых, и абие исцеле от ран, и вся соа обрет целы и здравы». Он пришел к Антонию и рассказал ему «вещь дивну». Оказывается, еще когда он жил на родине, его отец Африкан сделал большое распятие по латинскому обычаю. Воздавая честь Спасителю, Африкан возложил на него золотые пояс и венец. Когда же Шимон уходил в изгнание, то забрал с собой эти пояс и венец и при этом ему был чудесный «глас от образа»: «Никако же сего возложи, человече, на главу свою! Неси же на уготованное место, идеже зиждется церковь Матере моея от преподобнаго Феодосия, и тому в руце вдаждь, да обесится над жертовником моим!» Когда после того изгнанник плыл на корабле, началась страшная буря, так что он, ожидая смерти, «начах вопити: Господи, прости мя, яко сего ради пояса днесь погыбаю, понеже взях от честнаго твоего и человеколюбиваго ти образа!» В тот же момент Шимон увидел «церковь горе» и услышал «глас»: «Иже хощет создатися от преподобнаго во имя Божиа Матере, в ней же и ты положен имаши быти!» Шимон при этом успел измерить «поясом тем златым» величину явленной церкви: в ширину она была 20 поясов, в длину 30, в высоту 30, а «с верхом 50». Затем море успокоилось, Шимон спасся и прибыл на Русь. Но он так и не мог узнать, где же создается церковь, чудесно виденная им во время бури. И лишь когда она привиделась ему второй раз над полем брани, Шимон вспомнил предсказание Антония о том, что погребен будет в «хотящей создатися церкви», тогда-то он и понял, что речь шла о печерском монастыре. Закончив свой рассказ, Шимон отдал преподобному Антонию тот «пояс златый, глаголя: Се мера и основание! Сий же венец обешан будет над святою трапезою». Антоний, восхвалив Господа, нарек Шимона Симоном и передал, в свою очередь, святые реликвии преподобному Феодосию для возведения храма. С тех пор Симон «велику любовь имеше ко святому Феодосию, подавая ему имения многа на возграждение монастырю». Далее в рассказе сообщается, что этот варяг-благодетель вымолил у Феодосия «писание» с благословением всему его роду. Кроме того, здесь же содержится замечательное свидетельство: по нему выходит, что именно от Симона началась на Руси традиция влагать умершим в руку благословенную молитву - по образцу той, которая дана была ему преподобным Феодосием: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Помяни мя, Господи, егда приидеши во царствии си и воздати хотя комуждо по делом его, тогда убо, Владыко, и раба своего Симона и Георгия сподоби одесную тебе стати во славе твоей и слышати благый твой глас: Приидете, благословении Отца моего, наследуйте уготованое вам царство искони мира!» Завершается рассказ о Шимоне свидетельством, что он в конце концов оставил «латинскую буесть», истинно уверовал и действительно был «первым положен» в Успенской церкви. Так что предсказания преподобного Антония полностью сбылись.

Вторую группу патериковых рассказов составляют повествования, общий смысл и цель которых состояли в том, чтобы прославить общественное значение Киево-Печерского монастыря. В них речь идет, главным образом, о взаимоотношениях братии с миром, прежде всего, со светской властью. Согласно им, печерские иноки духовно противостояли несовершенному, пребывающему во грехе миру, смело обличали распространенное в нем зло, твердо отстаивали истины Христова учения и в конечном счете преображали мир. Таковы, например, святой Кукша, просветивший вятичей на Оке; или Евстратий Постник, претерпевший за свою веру мученическую смерть на кресте от иудея и прославившийся затем чудесами, под воздействием которых многие «окааннии жидове» «крестишася». Однако печерские монахи не только боролись с миром, но и благотворили ему, оказывали миру не только духовную, но и материальную помощь. Так, Прохор Лебедник во время голода испекал для киевлян сладкий хлеб из горькой лебеды, а когда у них кончилась соль, он раздавал им пепел, чудесно превращавшийся в соль. Разумеется, при этом благотворение миру сопрягалось с преоборением мира. Так, когда испеченный Прохором хлеб крадут, то выясняется что есть его нельзя, ибо он горек. Подобное же происходит и с солью: выкраденная у Прохора князем Святополком Изяславичем, она вновь превращается в пепел. Чудеса такого рода, естественно, приводят согрешивших к раскаянию и, соответственно, свидетельствуют о реальной победе святости над грехом.

К числу рассказов, подчеркивающих значение Киево-Печерского монастыря на Руси, можно отнести, например, рассказ Поликарпа об иконописце Алимпии, хотя смысловая структура этого рассказа, конечно же, не так однозначна. Некий «христолюбец» из Киева, построив себе церковь, захотел украсить ее пятью иконами деисусного чина и двумя «наместными». С этой целью он дал «доскы иконныа» и деньги двум инокам Печерского монастыря, прося их договориться о работе с Алимпием и заплатить ему за нее, сколько тот захочет. Но иноки присвоили деньги себе, ничего не сказав о них иконописцу, и в этом состоял их первый обман. Через некоторое время «христолюбец» захотел забрать иконы, так как думал, что они уже написаны. Однако иноки сказали ему, будто бы Алимпий «еще злата требуеть», и вновь оставили деньги у себя, во второй раз обманув заказчика. Затем иноки, клевеща на Алимпия, потребовали еще денег. «Христолюбец» же «с радостью» дал им, и так был обманут в третий раз. Наконец, когда иноки опять попросили у него денег, он смиренно сказал им, имея в виду святого подвижника: «Аще и десятижды въпросить, то дамь, токмо благословениа его хощу, и молитвы, и дела руку его». Алимпий же ничего о происходившем не знал. Однако последовала новая клевета: желая оправдаться перед «христолюбцем», вознамерившимся все же увидеть свои иконы, иноки сказали ему, что Алимпий взял деньги «с лихвою», а икон писать не хочет. Тогда «христолюбец» пожаловался игумену Никону. Алимпий же будучи спрошен о вине, весьма удивился, не понимая, о чем идет речь. Знаменательным при этом представляется объяснение, произнесенное Никоном: «Три цены взял еси от седми икон». Стремясь обличить иконописца, игумен велел позвать иноков, бравших деньги, и принести иконы. И тут обнаружилось, что они готовы и «написаны зело хитры» - ко всеобщему удивлению. Но обманщики-иноки не знали об этом и потому продолжали винить Алимпия буквально словами Никона: «Три цены взял еси, икон не пишеши». Тогда им показали иконы, утверждая, что таковые «Богом написаны суть», обличили их в клевете и изгнали из монастыря. Тем не менее иноки по-прежнему упорствовали в своей лжи и говорили всем, будто иконы эти написаны ими, а не Богом, так что многих заставили верить себе. Наконец, «волею Божиею» и с помощью чуда обман был полностью раскрыт: во время большого пожара на Подолии церковь, «в ней же бяху иконы тыа», сгорела, но «по пожаре обретошася седмь икон тех целы». Завершается данный рассказ любопытным свидетельством его автора - Поликарпа: одна из тех семи икон - образ Богородицы - по велению князя Владимира была отправлена в Ростов и помещена там в построенной им церкви. Уже при Поликарпе последняя разрушилась, но «та икона без вреда пребысть»; ее перенесли в деревянную церковь, которая вскоре сгорела, икона же вновь осталась невредима. Таким образом, с ней связаны три случая чудесного сохранения. Для небольшого рассказа это весьма знаменательное соответствие описанной здесь же трехразовой попытке оболгать Алимпия и обмануть христолюбивого киевлянина. Очевидно, что числовая структура этого рассказа сознательно организована и наделена символической семантикой.

Наконец, третью группу рассказов «Киево-Печерского патерика» составляют описания внутренней жизни монахов. Рассказы эти характеризуют различные виды подвижничества: труднический, молитвенно-аскетический и духовный. В них отмечаются и положительный и отрицательные стороны иноческой жизни, ее взлеты и падения. Основной темой при этом является тема борения монахов с дьяволом, тема преодоления ими различных искушений, соблазнов, страхований и достижения через такую борьбу святости и способности к чудотворению. Много внимания здесь уделено описанию и характеристике бесов: они могут представать, искушая инока, то в виде ангелов, то в виде человека, то в виде чудовищ. В этом отношении наиболее яркими являются рассказы о черноризце Еразме, о Никите затворнике, о Феодоре и Василии.

Замечателен, например, рассказ Поликарпа о Моисее Угрине. Этот Моисей был братом того самого отрока Георгия, который своим телом закрыл святого Бориса от копий наемников Святополка. Моисей единственный из окружения Бориса остался в живых. Во время войны Ярослава со Святополком Моисей был уведен в Польшу как пленник. Там его увидела одна вдова, «красна сущи и юна, имущи богатьство много и власть велию», и «уязвися въ сердци въжделением, еже въсхотети сему преподобному». Поначалу она пыталась «лестными словесы» привлечь его к себе, обещая ему и свою любовь и свое богатство. Но «блаженый» уразумел «въжделение ея скверное и рече к ней: То кый муж, поим жену и покорився ей, исправился есть? Адам когда пръвозданный жене покорився, из раа изгнан бысть. Самсон, силою паче всех преспев и ратным одолев, последи же женою предан бысть иноплеменником. И Соломон премудрости глубину постиг, жен повинувся, идолом поклонися. И Ирод многы победы сътворив, последи же, поработився, Предтечу Иоанна усекну. То како азъ, свобод сый, раб ся сътворю жене, ея же от рождениа не познах?» Эти слова однако женщину не успокоили. «Она же рече: «Аз тя искуплю и славъна сътворю тя, и господина всему дому моему устрою, и мужа тя имети собе хощу, токмо ты волю мою сътвори и въжделение души моей утеши и подай же ми твоея доброты насладитися. Доволна бо есть твоея похоти, не могу бо терпети красоты твоея, без ума погубляемы, да и сердечный пламень престанет, пожигая ми. Аз же отраду прииму помыслу моему и почию от страсти, и ты убо насладися моеа доброты, и господин всему стяжанию моему будеши, и наследник моея власти, и старейшина боляром». Но Моисей от всего отказывается. Тогда вдова выкупает его у хозяина, дабы самой стать его полновластной хозяйкой и таким образом добиться своего. Она богато его одевает, кормит «сладкыми брашны», пытаясь склонить его «на свою похоть». Все бесполезно. «Сей же преподобный, видевъ неистовьство жены тоя, молитве и посту прилежаше паче, вкушаа въ бдении, и изволивь паче сухый хлебъ бога ради и воду съ чистотою, нежели многоценное брашно и вино съ скверною…». Слуги госпожи уговаривают Моисея, удивляясь его нежеланию жить в довольстве. При этом они ссылаются на новозаветные изречения. Моисей непоколебим. Вдова пытается обольстить его своим богатством и тем, что всему хозяином станет он. Однако «блаженый» только посмеялся «безумию жены, и рече ей: Въсуе тружаешися, не можеши бо мене прельстити тленными вещьми мира сего, ни окрасти ми духовнаго богатьства. Разумей и не трудися въсуе». Дело постепенно доходит до угроз в расправе. Моисей же, дабы укрепить свои силы, тайно принимает постриг. Тогда вдова, придя в отчаяние, действительно начинает истязать Моисея. Его избивают «жезлием», одновременно уговаривая покориться «госпожи своей». Но он говорит им: «Братие, повеленное вам творити - творите, никако же медляще. Мне же никако же мощно есть еже отрещися мнишества и любве божиа. Никакое же томление, ни огнь, ни мечь, ни раны не могут мене разлучити от бога и сего великаго аггельскаго образа. И сиа бестуднаа и помраченнаа жена показа свое бестудие, не токмо убоявшися бога, но и человечьскый срам преобидевши, без срама нудящи на осквернение и прелюбодеание. Ни ей покорюся, ни тоа окаанныа волю сътворю»! После многих неудачных попыток подчинить себе Моисея вдова «вземши на нем власть большую, бестудно влечаше его на грех. Единою же повеле его нужею положити на одре своем съ собою, лобызающи и обьимающи, но не може ни сею прелестию на свое желание привлещи его». Но она не в силах сломить его волю. Тогда она «повеле ему по сту ранъ даяти на всякъ день, последи же повеле ему тайныа уды урезати, глаголющи: Не пощажю сего доброты, да не насытяться инии его красоты». Конец этой истории по-христиански закономерен: во время мятежа та вдова была убита, а Моисей, «възмогъ от ранъ, прииде къ святей богородици в Печерьскый святый манастыръ, нося на собе мученичьскыа раны и венец исповеданиа, яко победитель храбор Христов», ибо по свидетельству рассказчика Господь «дарова ему силу» врачевать недуг плотской страсти у других.

Широкая популярность «Киево-Печерского патерика» на протяжении нескольких столетий обусловливалась тем, что это произведение в условиях наступившего на Руси татаро-монгольского ига, которое «не только давило, но и оскорбляло и иссушало самую душу народа, ставшего его жертвой», напоминало своим многочисленным читателям о былой славе древнерусского государства, пропагандировало в художественной, а следовательно, в понятной и доходчивой форме наиболее важную и прогрессивную идею русской, средневековой литературы - идею единства всей Русской земли как основу ее независимости, процветания и могущества. Вот почему «Киево-Печерский патерик» многократно переписывался, а в XIX веке получил высокую оценку величайшего национального поэта России А. С. Пушкина, определившего «Патерик» как «прелесть простоты и вымысла».